Антиохия

ГОРОДА

От библейских времен до средневековья

“Она – прекраснейшее место страны прекраснейшей из всех стран, лежащих под небом. Ведь все согласятся, что наилучшее место на земле – то, на которое восходящий Бог бросает свои первые лучи” (Речи XI 16), – пел славу родному городу знаменитый ритор 4 в. Либаний Антиохийский, учитель и друг императора Юлиана Отступника и св. Иоанна Златоуста (которого “выкрали” у язычников христиане).

В Сирии и Малой Азии некогда насчитывалось по крайней мере шестнадцать городов с названием Антиохия (напомним, что “александрий” было около семидесяти). В переводе с греческого название этого города толкуется как противонесущий, противостоящий. По красоте и богатству единственная из Антиохий – Антиохия Сирийская – некогда противостояла всему миру.

Город, основанный в 3 в. до н. э. Селевком Никатором (Победителем), был назван по имени его отца, Антиоха, и долгое время был столицей Сирии. Позднейшие властители города часто тоже именовались Антиохами. Либаний в Похвале Антиохии (пер. С. П. Шестакова, 1914–1916 гг.) пишет, что во время строительства города “Селевк сосредоточил все искусство строителей; все руки, весь блеск камней он заставил служить своему делу. Рубили лес для перекрытий, лились потоки богатств на стройку. Намечая план города, он расставил слонов по местам будущих башен и, определяя длину и ширину портиков и улиц, брал для обозначения их пшеницу; подвозившие ее корабли стояли на реке [Оронт]. Быстро вырос город и, быстро построенный, стал населяться жителями” (Речи XI 89–91). Как здесь не вспомнить о закладке Александрии Египетской Александром.

Селевк и был одним из диадохов (преемников) Александра Македонского. Сосредоточив в руках большинство сатрапий, некогда входивших в состав Александровой державы, Селевк принял надлежащие меры для укрепления их внутреннего единства. Он строит новые города, видя в них главную силу царства. В числе этих новостроек оказались западная и восточная столицы Селевкидов: Антиохия и Селевкия-на-Тигре (оттеснившая даже Вавилон). Вследствие разного рода политических коллизий царство Селевкидов, в период расцвета простиравшееся от Эгейского моря на западе до Сыр-Дарьи на востоке, пришло в негодность. Попытку восстановить его предпринял Антиох III Великий (222–187 гг. до н. э.), но она завершилась катастрофическим поражением от римлян в битве при Магнезии. Из текста Либания мы знаем, что Антиох III пристроил к Антиохии новую часть, поселил здесь этолян, критян и эвбейцев и, оградив поселение стеной, обеспечил их безопасность (Речи XI 119). Дело кончилось тем, что к концу 2 в. до н. э. в руках Селевкидов оставались только Финикия, Сирия и Киликия. В середине 1 в. полководец Гней Помпей объявил Сирию римской провинцией, поставив точку в 250-летней истории Селевкидов.

Расположенная на берегах р. Оронт, почти в равном расстоянии от Константинополя и Александрии, Антиохия считалась богатой и коммерческой. Ее жители пользовались особенными гражданскими преимуществами, и город занимал третье место в ряду тех, которые позже вошли в число римских провинций. Сейчас это Антакья (Аntakya), турецкий городок на юго-восточном побережье Средиземного моря, административный центр иля Хатай (124 тысячи жителей, 1990 г.).

По Либанию, в Антиохии был роскошный царский дворец, но особенным богатством отличались загородные виллы, которые возводились в живописных местностях среди парков и садов. Как и многие эллинистические города, Антиохия имела так называемые колоннадные улицы. Колоннады, возводимые с обеих сторон тротуаров, служили для защиты пешеходов от солнца и дождя. (Ф. И. Шмит в 1930-х годах выдвинул заслуживающую внимания гипотезу о происхождении базиликального храма из колоннадной улицы.) Общая длина таких улиц достигала 25 км, но ни одна из них не сохранилась (см. аналогичные памятники в Пальмире, Эфесе, Помпеях и Тимгаде). Либаний пишет: “Так гладка и непрерывна эта дорога, не преграждаемая ни впадинами, ни обрывами, ни иного рода препятствиями, что уподобляется она краскам в картине, сменяющими одна другую по воле художника” (Речи XI 197). И чуть ниже, как бы глядя по сторонам, сообщает: “Когда ты идешь по этой улице, пред тобой стоят частные дома, повсюду между ними вклиниваются то государственные здания, то храмы, то купальни, расположенные так, что из любой части города к ним легко пройти; и у всех этих домов входные двери выходят в портики” (XI 212). Кроме того, дома были снабжены “личными” водными источниками. Об улицах-колоннадах и водоемах у Либания – целые поэмы, полные риторических роскошеств (XI 213–218; 244–248). Город имел речную пристань, построенную по системе, в которой морской и речной порты были взаимосвязаны (как в Остии).

Благолепие и гигиена Антиохии среди текущих потоков и кипарисовых рощ были беспримерны. В 7,5 км от города находилась царская резиденция – город Дафна – с лавровой рощей (около 15 км в окружности!), храмом Дианы (Артемиды) и Аполлона, святилищем Зевса и стадионом. Храм был построен Антиохом IV Эпифаном (175–164 гг. до н. э.) и сгорел в 362 г. И хотя с святилищем было связано поэтическое сказание Овидия (Метаморфозы I 452–567) о превращении Дафны в лавровое дерево (греч. dafne – лавр), в нем проповедовали свв ап. Петр, Павел и Варнава (апостолы трудились, разумеется, в языческих храмах), и именно здесь Христовым ученикам впервые дано было имя “христиане” – то ли в виде порицания, то ли просто чтоб отличить от прочих лиц без определенного рода занятий (Деян. 11 : 26; Гал. 2 : 11). До сих пор их пренебрежительно называли asinarii, то есть ослы.

Путь из тихой Галилеи, даже из Иерусалима в Антиохию – это путь от “ученика” к “христианину”, – писал С. С. Аверинцев. Богиня Афордита, способная завоевывать сердца и родившая самого Эрота, по слову Либания, излила очарование свое на Антиохию, и потому “можно простить тех, кто, поддавшись чарам этого города, забудет и о родителях, и о родной стране: ведь они увидели город, равного которому нет, и знают, что нигде не найдут ничего подобного ему” (Речи XI 271). Так, то ли польстившись на городские красоты и уют, то ли по какой иной причине, город посещали разные пастыри и учители Церкви: св. Игнатий Богоносец, св. Мелетий, а ее уроженец – Иоанн Златоуст, один из Отцов Церкви, – был одно время даже антиохийским пресвитером.

Однако никакой иной город не претерпел столько бедствий от разных напастей, как Антиохия. Ее осаждали и грабили по меньшей мере раз пятнадцать. Во время одной из осад было убито и взято в плен 170 тысяч человек. Трижды Антиохию посещал голод, дважды – пламя, четырежды – землетрясения (от одного из которых, по мнению тех, кто считал, погибло 25 тысяч человек). В 538 г. персидский царь Хосров I по примеру остальных в который раз сравнял город с землей. Сколько энергии человеческой расходовалось впустую! Эти явления гнева Божия (надо думать, за грехи и язычество жителей) еще до Рождества Христова (!) привели Антиохию в упадок, почти превратив в развалины. Некогда пышные здания уступили место хижинам, а население, численность коего в лучшие времена достигала полмиллиона человек, в начале 20 в. составляла всего 10 тысяч. В 1822 г. сильное землетрясение разрушило остатки античной Антиохии.

Впрочем, читатель наших очерков скоро привыкнет (если еще не привык), что если в городе нечего показать, мы обращаемся к его письменной истории, – чтоб было хотя бы, о чем почитать. Ведь наши очерки, повторюсь, – своего рода конспект по истории культуры города, пользуясь которым, каждый может воссоздать в воображении его содержательную форму. Применительно к Антиохии это удается на славу: и в историко-культурном, и в военно-политическом смыслах.

Во-первых, Антиохия известна антиохийской богословской школой 5–6 веков, которую принято противополагать александрийской школе (мы помним, что от Константинополя Александрия и Антиохия находятся примерно на одном расстоянии). Если александрийцы (Климент, Ориген, Кирилл) стремились перевести христианский догмат на абстрактный философский язык, и при этом источники христианства приходилось трактовать аллегорически, то антиохийцы поступали наоборот. Сирийское плоскогорье с центром в Антиохии было родственно географической среде, в которой жил Иисус и где появились записи о Его деяниях, что позволяло антиохийцам представлять прошлое при помощи проекции на настоящее. Потому там оказался сильным экзегетический (сиречь герменевтический) момент – искусство толкования древних текстов. Основателем школы был несчастный пресвитер Лукиан Самосатский, знаток Св. Писания (он был брошен в тюрьму и замучен в Никомидии, в 312 г., в возрасте 92 лет, а в 326 г. мать Константина Великого – св. Елена – воздвигла над его мощами храм), исправлявший греческий перевод Септуагинты. Толкование Св. Писания заставляло антиохийцев быть внимательными к всякому оттенку мысли его авторов (свв Апостолов) и ценить строку. Антиохийцы считали, что умственная трезвость является не добродетелью, но обязанностью. Если александрийцам Библия говорила только о Боге, то антиохийцы не проходили мимо того, что говорится об Иисусе-человеке. Если александрийцы акцентировали проблему единства Божества при множественности Его ипостасей, антиохийцы с тенденцией слить эти ипостаси воедино умственно боролись. Когда же на вселенских соборах разгорелись христологические споры, александрийцы доводили свои умозаключения до поглощения двух природ Богочеловека (божественной и человеческой) в одном естестве, а антиохийцы, возражая им, останавливались на человеческих свойствах Иисуса, засвидетельствованных Новым Заветом, и подчеркивали раздельность Его естеств до полного обособления. Борьба выровняла крайности, и веросознание Церкви выбрало направление, среднее между александрийским и антиохийским. Впрочем, александрийский пресвитер Арий (ум. 336 г.), основатель арианства, называл своих единомышленников “со-лукианистами”. (Прав С. С. Аверинцев, заметивший, что человеческий суд причастен Божьей правде только тогда, когда это суд над самим собой.) Кроме школы, город известен поместным Антиохийским собором, происшедшим в 341 г. Около ста отцов этого собора были приглашены императором Констанцием в Антиохию для освящения храма, заложенного еще при Константине; после торжеств собравшиеся пастыри образовали заседание, на котором составили 25 правил церковного управления, частично сходные с апостольскими.

С. С. Аверинцев подчеркнул, что общность судьбы обеих западно-восточных столиц – Антиохии и Александрии – примечательна. Ни тот, ни другой город не вырастал мало-помалу, из века в век, не проходил пути от локальной замкнутости к мировым контактам, не знал священных лабиринтов (М. А. Волошин) архаической планировки, к которой приходилось бы с трудом прилаживать изменяющуюся жизнь, как Афины и Рим до них, как Париж, Лондон и Флоренция – после. Они были с начала задуманы как столицы и возникли искусственно, по замыслу, плану и приказу; их связь с миром, то есть с дальними торговыми и административными путями, а через эти пути – друг с другом и прочими подобными столицами, — важнее и реальнее, нежели связь с краем, который их окружает. К этому типу столицы позже, в течение более тысячи лет, относился Константинополь.

Децим Магн Авсоний, сравнивая Александрию и Антиохию, пел:

Эта гордится, что Нил ей оплот, и в прикрытой долине
Расположила она свои плодородные нивы;
Та – оттого, что дала отпор вероломному персу.
Будьте и вы друг другу равны, македонские севы!
Ибо одну Александр Великий поставил у Нила,
А для другой основателем был Селевк, на котором
Было в бедро вожжено клеймо, очертанием – якорь,
Знак родовой, от отцов к сыновьям идущий в потомстве.

(пер. с лат. М. Л. Гаспарова)

Пожалуй, характерно, что именно в Антиохии жил знаменитый Иоанн Малала (7 в.), автор Всемирной хроники в 18-ти книгах, содержащей обзор событий от Сотворения Мира до 565 года. Хроника Иоанна Малалы, отличавшаяся даже среди других сочинений аналогичного жанра особым пристрастием к библейским сказаниям и чудесам, пользовалась незаурядной популярностью. Может быть, потому что была написана на “народном” греческом языке, включавшем терминологию, классическому койнэ не свойственную.

Во-вторых, Антиохия известна городскими страстями во времена Крестовых походов. Город был взят уже во время первого (из восьми) Крестового похода (1069–1099 гг.) под водительством Готфрида Бульонского, Раймунда Тулузского, Боэмунда Тарентского и др., который завершился захватом у турок-сельджуков Иерусалима и образованием Иерусалимского королевства. Город, самой природой поставленный в благоприятные условия для защиты от врага, к концу 11 в. был снова отлично укреплен. Внутри было 360 церквей (мечетей), стены, снабженные 450 башнями, были столь толсты, что по ним могла проехать четырехконная колесница. Поскольку город был в то время оплотом мусульманского мира, защищал его антиохийский эмир (турок) с отборным войском. Осада продолжалась более года. Как всегда бывает, не обошлось без предательства начальника одной из цитаделей, который, желая отмстить эмиру за какое-то личное оскорбление, предложил Боэмунду, руководившему осадой, сдать одну башню. В ночь на 3-е июня 1098 г. крестоносцы овладели башней, наполнили собой улицы, перебили мусульман, разграбили их дома и в три дня истребили всё съестное. Последовавший голод был мучителен – воины ели траву, кору и кожаные ремни. Этот крестовый поход, как и прочие семь, отличался дикостью нравов. К армии присоединилась шайка мародеров под началом Петра Пустынника, который сделался героем народных песен и чем-то вроде пророка, коему якобы сам Христос вручил водительство походом. В Песни об Антиохии рассказывается, что Петр ответил своим людям, жаловавшимся на голод: “Разве вы не видите турецкие трупы? Это отличная пища”, и что воины эти трупы изжарили и съели. Анонимный автор Песни без всякой брезгливости риторически прибавляет: “Мясо турок вкуснее, чем павлин под соусом”. Крестоносцы оставались в Антиохии несколько месяцев, укрепляя раздоры между собой. А Боэмунд Тарентский, вскоре создав Антиохийское княжество, стал называться Боэмундом Антиохийским. Только в 1260 г египетский султан Бейбарс I аз-Захир Сейф ад-Дин ас-Салихи вытеснил крестоносцев из города.

Чтобы завершить, отметим, что в ансамбле первой, классической, Антиохии значительной была монументальная скульптура. Павсаний (VI 2, 6) свидетельствует, что ученик великого Лисиппа – Евтихид из Сикиона (начало 3 в. до н. э.) – изваял для города огромную бронзовую статую богини Тихе (случайность) – покровительницы города. Богиня была представлена сидящей на скале и опирающейся ногой на плечо юноши, олицетворявшего реку Оронт; на голове у нее – убор в виде городской стены, в руке – колосья (сохранилась римская мраморная копия с бронзового оригинала 290 г. до н. э.).

Смеем надеяться, что если бы Антиохии покровительствовало какое-нибудь иное божество – не богиня случая, выдвинутая эллинистическим временем и неизвестная времени классическому, – город не постигло бы столько несчастий. Впрочем, поскольку мир неустойчив, случаи случаются разные. Случай же (по слову Оноре Бальзака) – отъявленный плут и порядочных людей не любит.